«Вий». Фантасмагория по повести Н. В. Гоголя.
Учебный театр «На Моховой».
Режиссер и художник Александр Серенко, художественный руководитель постановки Анатолий Праудин.
Долгое непрерывное шипение, как от сломанного телевизора или не настроенной радиоволны, предшествует началу спектакля. То, что эти неприятные звуки есть знак потери связи с Богом, станет понятно, когда герои начнут шевелить торчащий из груды деревяшек покосившийся черный крест и среди шумовых помех вдруг раздастся церковное пение. Стоит выпрямить крест перпендикулярно, и он, как антенна, исправно ловит благозвучный напев, но лишь чуть-чуть завалишь — вновь звучит раздражающее шипение.
Спектакль Александра Серенко лишен каких бы то ни было бытовых реалий. Хома Брут (Серенко сам играет эту роль) здесь единственный «очеловеченный» персонаж. Через его страхи, кошмары, видения мы и воспринимаем происходящее. Решенный в духе экспрессионизма, спектакль становится проекцией душевных переживаний главного героя.
Устоять, крепко держа крест, еще сохранившему веру Хоме окажется не так-то просто. В окружающем его мире, погрязшем в бесовщине, ведьмой обернется не только панночка. Скромные монахини и товарищи Хомы тоже очень быстро обнажат свою дьявольскую сущность. «Здесь был бог» — виднеется в самом начале нацарапанная мелом «заборная» надпись. Бог оставил человека один на один с нечистью, предоставив ему возможность самому побороть в себе зло и укрепиться в вере.
Когда Хома, выпив и заблудившись, первый раз призовет на помощь Бога, к нему выйдет старуха-панночка (Софья Капилевич), и испытания последуют одно за другим. Распоряжающиеся здесь всем черти то и дело будут создавать условия, подталкивающие Хому на грехи. «Только ничего не трогать!» — поставит условие старуха, пустив Хому к себе домой, а черти тут же для искушения подвесят почти перед самым его носом сушеную рыбу и, спрятавшись за угол, заурчат, изображая звуки пустого желудка. Долго сопротивляясь, Хома все же не удержится и украдет рыбу. Словно и не сомневаясь в его слабоволии, старуха тут же вынесет большую кружку пива, перед которой Хома тоже не устоит.
Подбадриваемый нечистью, Хома не может побороть самого себя и поддается собственным слабостям. Достаточно «только одного глотка», которым он то и дело оправдывается, чтобы от стакана или бутылки было не оторваться. Постоянно спаивая Хому, черти не дают ему возможности опомниться и осознать содеянное. События мгновенно сменяют друг друга, сливаясь в один сплошной галлюциногенный бред. Все попытки Хомы сбежать от происходящего никуда не приведут, ноги, как во сне, будут непослушно оставаться на одном месте.
Нечисть не покинет Хому даже в церкви. Сначала черти устроят здесь целую вакханалию, превратив поминки панночки в концерт. Отобрав у Хомы крест, они пропоют в него, как в микрофон, несколько страшных хитов про покойницу-ведьму. Сама панночка вместо гроба воссядет, как на постаменте, на высоком барном стуле, откуда будет видна Хоме во всей своей красе. Во время же ночного служения черти предстанут перед Хомой в виде оживших икон. Просунув головы в пустые проемы настенных портретов святых, они будут отвлекать Хому от службы и подбивать его на очередные грехи, то протягивая бутылку, то нашептывая об ослепительной красоте панночки, то сдувая с аналоя тексты молитв.
Напрасно напуганный ужасами первой же ночи Хома зовет на помощь Бога и звонит в церковный колокол (свисающий с колосников колокольный канат здесь еще одна «связующая нить» между землей и небом). Докричаться до Всевышнего в этой церкви, овеянной дыханием нечистой силы, Хоме не удастся, отчего он сам начнет кукарекать, отгоняя от себя панночку якобы наступившим рассветом.
Существуя на зыбкой грани греха и веры, Хома из последних сил будет держать в своих руках крест, пока тот сам не станет ему опорой в виде костыля. Измученный испытаниями чертей, Хома в последнюю ночь все же сможет совладать со своими слабостями, не идя на поводу у нечисти. Водку, подсунутую ему чертом вместо воды, он с отвращением выплюнет, а от объятий панночки сможет спастись, вспомнив молитву. Ключевая сцена с Вием, глаза которого возникают среди мелькающих на экране черно-белых кадров, кажется, окончательно отрезвит Хому. Закрываясь крестом, он найдет в себе силы не взглянуть в глаза злу, и страшные картинки на видео разлетятся взрывом камней. Пошатнувшаяся вера вновь обретет устойчивость, Хома поднимет крест и услышит долгожданный «небесный сигнал»